По мнению Шеллинга, Бога необходимо признать в качестве изначальной причины мира. Бог – это такая реальность, которая предшествует всем возможностям или потенциям творения. Само же творение, т.е. весь великий процесс развития вещей направляется от Отца через Сына к Духу (См.: Фишер К. История новой философии. Т. I—VIII. СПб., 1901-1909. – Т. 7. – С. 866). Главный недостаток всех логических систем знания заключается в том, что они отрицают идею последовательности. Шеллинг согласился с тем взглядом, что можно и нужно вести речь о «вечной истории Христа. Однако даже и эта «вечная история» не является простой монотонной длительностью. Она как бы распадается на два главных периода: 1) Божественного предсуществования Христа в единстве с Богом и 2) предсуществования в его различии и обособлении от Бога (т.е. времени внебожественной истории Христа).
Шеллинг верно подметил, что те «догматические мифы», к которым критики евангелий сводили жизнь Иисуса Христа, никогда бы не возникли, если бы не опирались на факт действительной возвышенности самого образа Христа. Этот образ действительно не удаётся до конца осознать, идя по чисто рациональному пути. Эта мысль и явилась решающей при создании учения о «потенциях».
Следует отметить, что сам Шеллинг стремился прежде всего выяснить то, как относится мышление к бытию. «Поскольку всякому познаванию, – пишет он, – соответствует бытие, то и бесконечной потенции познавания соответствует бесконечная потенция бытия» (SchellingF.W.J. PhilosophiederOffenbarung: 1841/1842. FrankfurtamMain: Suhrkamp, 1993. S. 100). Любой же переход от потенции к акту (действию), а значит и к бытию, означает, по его убеждению, переход от отсутствия воления (Nichtwollen) к волению (Wollen) (См.: Там же. – S. 103).
«Возможность бытия вообще парит между бытием и небытием; однако первая возможность имеет самое непосредственное отношение к бытию, вторая только опосредованное. Ведь только путём исключения она становится возможностью бытия. Третья наиболее свободна по отношению к бытию, полностью не приходит непосредственно с ним в соприкосновение» (Там же). Шеллинг, как видим, различает три возможности или три потенции. Исключительно «возможное бытие», утверждает он, есть «первая возможность» или «первая потенция». Вторая «может не быть непосредственной возможностью бытия; в противоположность этому она есть лишь непосредственная возможность небытия» (Там же. – S. 104). «Но непосредственной возможностью бытия может являться лишь то, что уже вышло за рамки бытия,.. то, что есть абсолютно и совершенно сущее» (Там же. – S. 104-105).
Молодой Энгельс точно таким же образом передаёт это учение о потенциях, стремясь как можно ближе держаться оригинала, т.е. самого текста лекций. Так, он пишет следующее: «Таким образом, мы имеем три потенции. Первая содержит непосредственное отношение к бытию, вторая – посредственное, могущее быть лишь через исключение первой потенции. Таким образом, мы имеем: 1) тяготеющее к бытию; 2) тяготеющее к небытию; 3) свободно витающее между бытием и небытием» (Энгельс Ф. Шеллинг и откровение //Маркс К. , Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 41. – С. 184).
Мы далеко не случайно привели все эти цитаты, поскольку существующие интерпретации учения Шеллинга о возможностях или потенциях несколько искажают его суть. Например, тот же К. Фишер, пытаясь достичь ясности и логичности понимания, в то же время, на наш взгляд, слишком вольно передаёт содержание потенций. Так, он утверждает, что первая потенция представляет собой лишь стремление к бытию, «возможность бытия», жажду бытия. При этом К. Фишер соотносит её с «бытием-в-себе». Вторая потенция, по его мнению, – это «необходимость бытия», поскольку она вступила в бытие, которое уже не может быть уничтожено. Это – своего рода «бытие-вне-себя», безграничное и необъятное бытие, уничтожающее «бытие-в-себе». Наконец, третья потенция им объявляется как «долженствование бытия», как «бытие-при-себе» или бытие, «владеющее собою» (См.: Фишер К. История новой философии. Т. 7. – С. 779-782).