Хотя картина могла быть совсем другой. Школа Бердяева спорила бы со школой Флоренского. И где-то поблизости иронически улыбался бы И.Ильин со своими учениками. «Евразийцы» поддержали бы и согрели сочувственным вниманием молодого Л.Гумилева, и русская историософская доктрина ( а не вульгарный колониально-бандитский «марксизм») уже в в середине века могла бы стать одной из идей-правительниц новой революционной России. И Гумилев без лагерных сроков и стрессов (даже в 70-е годы чекисты устраивали тайные обыски, рылись в его рукописях, когда он уезжал из дома) написал бы и больше и лучше. Бахтин работал бы ведущим научным сотрудником Пушкинского дома. А в ИМЛИ, а не на Колыме, трудился бы Д.Святополк-Мирский. И здесь же коренной москвич Ходасевич занимался бы пушкинистикой. Это была бы другая Россия, с другой историей, с другой интеллектуальной и моральной атмосферой.
Совершенно очевидно, что не только Бахтин надеялся на русскую революцию. Надеялись и русские философы, высланные «пароходом» в 1922 году с запретом возвращения под страхом смертной казни. Надеялся Владислав Ходасевич, когда читал лекции о Пушкине молодым «пролетарским» поэтам, с радостным удивлением наблюдая огромный и горячий интерес молодых простолюдинов к подлинной литературе и культуре. Однако очень скоро эти лекции были прекращены большевистским начальством: Ходасевич читал не по-марксистски…
Хотя дело здесь было не в марксизме, а в том, что Ходасевич думал по-своему и говорил то, что думал. Такие люди уже тогда были не ко двору новой власти. Ходасевич был не нужен, нужен был Родов. Так обрывалась Традиция, а русские люди превращались в зомбированных «совков», в зиновьевских «гомососов», очень удобных для колониального управления. Русского Ивана лишили не только Дома, но и подлинного Учителя. Отношения Ивана Бездомного с Берлиозом — это, может быть, самое значительное и самое горькое художественно-историческое обобщение булгаковского романа. Всё это тоже проявления противоестественной истории…
В качестве обслуги большевиков больше устраивали приспособленцы, люди без чести и принципов, готовые исполнить любой заказ, стать «марксистами» и т. п. То есть сразу же делалась ставка на худших, на посредственных, на лакеев, шла сознательная игра на понижение. Русская революция уничтожалась уже в самом своем начале.Торжествовала революция колониальная. А когда количество приспособленцев, демагогов и карьеристов в советском правящем классе превысило некоторый критический порог, государство СССР просто рухнуло. Хозяева разрешили своим лакеям снять красные колпаки. А затем уже бесноватые «реформаторы» стали крушить Советский Союз с той же яростью, с какой их предки-большевики крушили Российскую империю. Как собрали, так и разобрали эту красную колониальную псевдоимперию.
Бывший крестьянин, местечковый еврей или провинциальная учительница не могли заменить Ходасевича. Как и советские чиновники, назначенные в «философы», не могли заменить Бахтина. В начале века в России была философия, сейчас ее нет. Зато есть «академики» философии РАН. Философии нет, а «академики» философии есть. Поэтому в советской «культуре» уже изначально было что-то ущербное и фальшивое.
Вот почему при огромном интересе к Бахтину и к его идеям в 60-е годы был во многом утрачен культурный язык для его понимания, потому что философская традиция в России была искусственно оборвана. Подлинное понимание подменялось модой: стали искать «карнавал» «диалог» и «полифонию» даже там, где их не было и не могло быть. Сейчас влияние Бахтина, которое при естественном, нормальном развитии философии в России могло быть действительно значительным и плодотворным, просто вырождается в скучнейшее «бахтиноведение».
Бахтин совсем не скучен, но почему так скучно «бахтиноведение»?
Иерархическая катастрофа, к сожалению, продолжается в России до сих пор. А подлинная иерархия — это ведь и есть культура, то есть необходимый иммунитет для нормальной национально-исторической жизни. Вообще же, люди в России в 20-м веке слишком часто оказывлись не на своих местах. Ярчайший пример: бывший ставропольский крестьянин стал президентом СССР …. и СССР перестал существовать. А вот на своем месте, скажем, руководителя крупного сельхозкооператива или торгового предприятия, этот человек вполне мог быть успешным и полезным и для страны и для собственного благополучия.