В настоящем большом искусстве всегда есть какая-то магия, рационально трудно постижимая. Полвека (50 лет!) исполнилось песне группы «Прокол харум»( «Procol Harum») «A Whiter Shade of Pale».

«Прокол харум» играли симпатичную «прогрессивную» рок-музыку, но такой музыки в 60- 70-е годы было довольно много. А вот прорваться сквозь время (мечта каждого артиста и художника) им удалось только с этой песней. Джон Леннон был заворожен, не мог оторваться от этой музыки, записал её на кассетник, чтобы постоянно и без конца её слушать.

Думается, что «Imagine» была творческим соревнованием с «A Whiter Shade of Pale». У Джона получилось неплохо, но в музыкальном отношении превзойти шедевр Гэри Брукера не удалось даже ему.

В чём магия, очарование этой музыки? Почему спустя полвека она так трогает нас, живёт в многочисленных кавер-версиях, исполняется на  музыкальных конкурсах? Не так давно её спел в аранжировке Джо Кокера Андриас Кюммерт, триумфатор и настоящая сенсация немецкого «Голоса» 2013года. Спел потрясающе хорошо, гораздо лучше Кокера.

Это не манифест, как «Imagine», не жизнеутверждающий гимн, как «Let it Be», и не клятва верности любимому человеку, как «Bridge over Troubled Water». Не вопрошание Дэвида Боуи: «Где ты, человек, и где твоя человечность?», как «Life on Mars». Но что тогда?

Потанцевали фанданго с девушкой с бледным лицом.

Заказали еще выпивки…

Она была бледная, с лицом белее мела была… То ли русалка, то ли весталка…

Бродили по морскому побережью, вспоминали Нептуна…

Потом что-то случилось с нами, а может быть, и нет…

Глаза ведь были закрыты, а может, нет… открыты…

И так ли это важно, чистота то же, что и грязь…

Она бледная была, с лицом бледнее мела…

Вот и всё, что можно понять из слов, из характерного для того времени психоделического текста….

Гораздо больше слов говорит музыка, интонация и напряжение голоса, не гитарный (обычный для рока), а клавишный аккомпанемент, отсылающий к музыке Баха (это было отмечено музыкальной критикой), к барочной традиции с её тоской по утраченному небу и с надеждой когда-нибудь это небо вернуть…

Я помню было небо, я не помню где. Это барочный в сущности образ, если обратиться к традиции русского рока.

Это вечная общечеловеческая тоска, понятная всем, у кого есть душа…

Текст писал человек своего времени, а музыку создавал и пел художник, живущий во времени большом. В этом, может быть, тайна и очарование этой песни?

Как знать…

Евгений Конюшенко