Парусинова Я.В. (Оренбург)
Метафизическое страдание и его отношение к христианству
Во всех мировых религиях тема зла и страдания является центральной. Разум подсказывает нам, что страдание для нас – зло. Его следует избегать. Страдание и боль воспринимаются человеком как средство наказания. Многие религии (например, буддизм) также считают необходимым избавление от страданий. Позиция же христианства принципиально иная. Христианство – религия любви и смирения. Считая страдание наказанием человечеству за грехи, христианство настаивает, тем не менее, на исцеляющей и духовно возвышающей его роли.
Все формы жизни существуют, уничтожая друг друга. Одна жизнь приобретается и существует ценой многих других. В самом низу это приводит к смерти, но выше, с появлением чувства, порождается особое явление – боль. «Живые существа причиняют боль, рождаясь на свет, и живут чужой болью, и в боли умирают», – пишет Льюис К.С1. Боль проявляется уже в диком растении, но более всего – в животном; и чем ближе животное к совершенству, тем болезненнее выражается скорбь, и данная боль возвышается и возрастает по мере приближения к тому моменту, когда тварь должна будет, наконец, покинуть этот путь страданий. Человеческий разум способен предвидеть боль, смерть и способен к тому же причинить ещё больше боли другим.
Наш мир всегда был полон зла, преступлений, страха и страданий. Счастье, минуты покоя и гармонии мгновенны и чрезвычайно редки как в истории человечества, так и в любой отдельной человеческой жизни. Возникает вопрос: что же может быть основанием веры в таком мире? Наличие страданий в нашей жизни может оправдать неверие атеистов. «Как же можно поверить, что всё это сотворил добрый дух. Или духа такого нет вообще, или он безразличен к добру и злу, или он просто зол»2.
Льюис К.С. выделяет три элемента, питающие христианство.
Первый – это «ощущение священного». Это страх перед неизвестным, ужас, который возникает при переходе от телесного страха к «страху и трепету». Данный вид страха, приводящий к страданию, разумеется, двусмысленен по своей природе. «Сладкий страх» или «сладкий ужас» обнаруживает его двойственность. Этот метафизический страх составляет существенную черту человека. Посредством данного страха открывается «Ничто» и открывается как бы изнутри. «Ничто», как объект страха, рождает у человека двойственное к себе отношение. С одной стороны, оно его страшит, а с другой – манит, «притягивает» (Кьеркегор). Сам человек как бы тайно (бессознательно) любит это ничто, стремится к нему и в результате этого страдает.
Второй элемент – нравственное чувство и осознание нравственного закона. Оно начинает своё формирование с появлением первых табу. Первые страхи людей, как отмечает Андрусенко В.А., связаны с нарушением этих табу3.
Третий – это отождествление священного и нравственного, признание нравственного закона священным. Здесь страдание, на первый взгляд, преодолевается, но обожествление морали приводит в конечном счёте к тому, что утверждается примат воли над интеллектом, а это, как известно, чревато негативными последствиями для человека.
Литература
1. Льюис К.С. Любовь. Страдание. Надежда. – М.: Республика, 1992. – С. 126.
2. Там же.
3. Андрусенко В.А. «Социальный страх». – Оренбург: ОГУ, 1995. – С. 45.