Итак, Фихте полагает, что трансцендентальная философия должна проявить волю к включению философии природы в свою сферу. Это означает, что наукоучение имеет дело не с реальным естествознанием, а с «самосознанием» или с естествознанием как трансцендентальным гносеологическим субъектом. Если наукоучение выйдет за границы «Я», или «знания», то это будет означать полный разрыв с духом кантовского критицизма. Философ, перейдя на позиции натурфилософии, уподобится в этом случае Пигмалиону, но никакие боги не оживят ему созданной же им искусственной реальности природы.
Проникая в дух современного ему естествознания, Фихте стремился показать, что этот дух развивается по принципу «самоограничения» Я.
Развитие познания, согласно Фихте, осуществляется через целый ряд синтезов «деятельности» и «страдания», которые входят в самых различных сочетаниях в «Я» и «не-Я» («Я полагает в себе отчасти страдание, поскольку оно полагает деятельность в не-я; но отчасти оно не полагает в себе страдания, поскольку оно полагает в не-Я деятельность…» Фихте И.Г. Избр. соч. Т. 1. – С. 126). «Надо различать, – полагает Фихте, «деятельность Я» и «деятельность Я, не производимую самим Я» (Цит. по: Гайденко П.П. Указ. соч. – С. 64). Последняя здравому рассудку представляется совершенно несостоятельной. Как, спрашивается, можно вести речь о деятельности сознания, независящей в то же время от самого сознания? Рассудок при этом полагает, что «независимое» есть то, что находится вне «Я», именно то, что от этого «Я» совершенно не зависит. Но мы знаем, что Фихте не допускает никакой реальности, кроме деятельности «Я».
Конечно, можно сказать, что фихтевское «Я» не только полагает «не-Я», но и им же себя ограничивает. И поскольку всё это совершается в пределах одного и того же «Я», то взаимоограничение «Я» и «не-Я» выступает как самоограничивающая себя деятельность трансцендентального «Я», т.е. деятельность, которую данное «Я» никогда не осознаёт в себе непосредственно (Там же). По Фихте – это бессознательная деятельность или деятельность, не зависящая от сознания, «независимая деятельность». Она является как бы основой, на которой взаимодействуют «Я» и «не-Я». Однако, на наш взгляд, было бы неверно изображать Фихте в качестве тайного апологета бессознательного. Ведь Фихте не только не подвергает самосознание критике в своём качестве антагониста бессознательного, но, напротив, стремится снять бессознательное в таком синтезе «Я» и «не-Я», где чувствуется больший удельный вес Абсолютного «Я».
Теоретическое «Я» науки, считает Фихте, развивается по логике Абсолютного «Я». Главный недостаток философии Шеллинга, по его мнению, заключается в том, что она находит в Абсолюте всё то, что только должно быть выведено из него. Фихте утверждает, что в Абсолюте ничего нельзя обнаружить, «оно есть именно абсолютное, и всякое другое слово здесь излишне» (Цит. по: Гайденко П.П. Указ. соч. – С. 190-191). Логика развёртывания научного самопознания заключена в выборе теорий, что предполагает внесение в науку момента «самонеположения», «самоограничения» Я.
Фундаментальная наука, в частности физика. Содержит в себе до конца не объяснимое, и никакая натурфилософия, по мнению Фихте, не в силах справиться с обоснованием её законов. Однако нет ничего плохого в том, рассуждает он далее, если мы сами попытаемся дать обоснование данных законов в пределах исключительно одной только сферы самопознания.
Таким образом, Фихте верит в силу самосознания, волюнтаристически полагая при этом, что в процессе исследования понятия «притяжения» ему, наконец, откроется истинная сущность многих явлений, открытых физиками.
Достаточно интересным является следующее рассуждение Фихте о гравитации. «Почему тело А, – задаёт он вопрос, – не расширяется до пространства, занимаемого телом В и наоборот» (Цит. по: LauthR. Ibid.: S. 66). Он отвечает: «Оба находятся … в равновесии. Если одно не выдержало бы напора, то другое расширилось бы…» (Ibid). Но этого не происходит, так как тела в пространстве мгновенно соотносятся друг с другом (Ibid).
Фихте оговаривается, правда, что его собственное понимание сил «притяжения и отталкивания не идентично гравитации в ньютоновском смысле» (Цит. по: LauthR. Ibid.: S. 66). Но истинный подтекст сформулированных им утверждений всё же не избегает натурфилософского характера. Тела, по Фихте, должны взаимодействовать мгновенно, чтобы оставаться в состоянии равновесия. Как известно, теория дальнодействия Ньютона нисколько не объясняет природы тяготения. Но Фихте кажется, что чистое самосознание всё же позволяет это сделать, ибо самый первый акт самосознания, из которого развёртывается бытие природы, происходит вне времени. Данный акт можно уподобить «мгновению», равному вечности.